Попутный ветер - Страница 11

— Добрый вечер! Привальщик Смут. Чем могу быть полезен?

— Нам нужны горячий ужин и ночлег на одну ночь.

— Можно устроить. У меня как раз имеются свободные комнаты, — хозяин распахнул дверь пошире, пропуская молодых людей в просторную трапезную, где стройными рядами вдоль стен стояли столы и скамейки.

В дальнем углу дремал, положив голову на руки, какой-то пожилой мужичок, по виду ремесленник. Напротив его с аппетитом хлебал похлебку дюжий малый в мерцающем всеми цветами радуги плаще мага. С третьим гостем, замершим у окна, Олаф перекинулся быстрым взглядом. Оставалось надеяться, что он проявит смекалку и не полезет с ненужными расспросами.

— Прошу, присаживайтесь, — радушно пригласил хозяин, и нарочито обмахнул ближайший стол полотенцем. — На ужин жаркое, пирог с сытихой и требушка жаренная. Есть уха из речной рыбешки, костлявая, но навар больно хорош. Могу принести что скажете, или все разом? Пить будете пиво, чай, воловок? С заморскими винами нынче вышла неприятность: рухнула в подвале лестница, все бутыли побила, — он говорил суетливо и подобострастно, не давая вставить ни слова между своими вопросами.

— Принесите всего понемногу, — особо не затруднился с выбором Олаф. — Вино нам все равно было бы не по средствам, лучше чай.

Привальщик быстро сорвался с места, что было сложно предположить с его-то комплекцией, и скрылся за загородкой, видимо, пошел на кухню за расхваленными яствами.

Летта осторожно присела на край скамьи. Юноша опустил поклажу на пол, а сам остался стоять, опираясь кулаками на стол, будто выжидая чего-то. Обстановка казалась вполне мирной, все располагало к отдыху и расслаблению, по крайней мере на непритязательный взгляд. Но ноздри молодого человека трепетали от въедливого смрада чужого разлагающегося отчаяния и страха. И некто, источавший эти эмоции, находился в доме.

Олаф едва дождался, пока вернется хозяин, чтобы задать вертящийся на языке вопрос:

— Не густо с гостями?

Смут, расставляя посуду, пожал плечами и обиженно буркнул в усы:

— Как обычно. Все здесь, — потом спросил внятнее, пристально взглянув на Летту. — Стелить в разных комнатах?

— Нет. В одной, — ответила девушка поспешно, — но принесите два одеяла, пожалуйста. Мы с братом…

— Братом? — повёл кустистыми бровями привальщик, былое радушие смывалось, как плохая краска под дождевыми струями.

— Братом-братом, — спокойно подтвердил юноша, опускаясь, наконец, на скамью рядом с Леттой и нарочито приобнимая девушку за плечи. — Мы идём с юга, и пока не привыкли к вашему климату. Холодно тут у вас, — он незаметно наступил "сестре" на ногу.

— Мы доплатим, разумеется, — она брякнула на стол несколько монет, которые тут же исчезли, как по волшебству.

— Принесу в вашу комнату, — коротко поклонился привальщик и, наконец, отошел от стола.

Летта начала с жаркого, отставив в сторону остальные блюда. Олаф же нехотя погрузил ложку в тарелку с ухой — назойливое амбре не перебивалось аппетитным ароматом ужина. Потом перевел взгляд с еды на гостя, скучавшего у окна. Тот настраивал тэссеру, издавая почти неуловимые для слуха звуки. Собрался петь? Или сочинять песню? Давно он тут?

Словно услышав незаданные вслух вопросы, музыкант затянул:

— Навещаю привал я тоскливой порой,

Отдыхаю душой, услаждаюсь едой,

И поэзию струн разбавляю вином,

Только песня моя не о том, не о том…

Если встречу друзей, буду искренне рад,

Даже если они мне в ответ промолчат,

Даже если та встреча — подернута льдом,

Только песня моя не о том, не о том…

Звучание тессеры было приятным и мягким. Мелодия услаждала слух. Признаться, Олафа это удивило. Он помнил крикливые и несколько простоватые напевки. Видимо, с прошлой встречи умение музыканта возросло. Впрочем, одна песня ничего не доказывала.

Летта уже насытилась, и просто сидела, прислушиваясь к исполнению. Музыканту было далеко до ее "колыбельной недоеду", но, судя по всему, песня девушку зацепила. Юноша недолго понаблюдал за происходящим, больше делая вид, что воздает должное еде, чем на самом деле употребляя ее, а потом с шумом отставил от себя миску.

— Не пора ли спать? — он резко поднялся на ноги, невольно обрывая песню.

— Думаю, да, — Летта кивнула и тоже поднялась со скамьи.

Выглядела она сонной. Олаф махнул рукой хозяину, положив на стол еще несколько монет, в компанию к исчезнувшим в кармане передника привальщика. Тот подскочил и протянул ключ от комнаты.

— По лестнице, первая налево, — пояснил глухо. — Постель застелена, в камине разведен огонь. Если будет зябко, дрова на полу у двери.

— Разберемся, — юноша кивнул, подхватил поклажу и, непринужденно предложив девушке руку, повел на ночлег.

Лестница была достаточно широкой, чтобы подниматься двоим рядом. Открывшийся коридор освещали едва мерцающие лампы. Впрочем, их света вполне хватало, чтобы без проблем всунуть ключ в скважину.

В комнате было темно и жарко натоплено. Хозяин не обманул — у двери довольно щедрой горкой лежали дополнительные дрова, но можно было не сомневаться — они не пригодятся. Большая кровать под толстым балдахином выглядела громоздко и неприступно. На краю ее лежало свернутое второе одеяло. По правую сторону от окна притулилось расшатанное кресло, а по левую — небольшое трюмо с зеркалом, занавешенным тонким тюлем. Обычная не слишком дорогая гостевая комната, каких немало в многочисленных привалах любого уголка Империи.

Олаф, повернув ключ на два оборота, положил все вещи рядом с дровами и спросил Летту: